Начало терапевтического процесса: динамика в аналитическом пространстве.
Мы продолжаем публикацию выпускных работ наших коллег, успешно завершивших обучение в обучающей программе «Основы аналитического консультирования и юнгианской терапии» в 2018 году. Следующей работой, с которой мы предлагаем вам познакомиться является работа Людмилы Мухлыниной на тему: «Начало терапевтического процесса: динамика в аналитическом пространстве».
Величайшее исцеление — знать кто ты есть Муджи
Начало терапевтического процесса: динамика в аналитическом пространстве.
Кларисса Пинкола Эстес
Слова из истории об историях отражают мои переживания как специалиста, начинающего практику аналитического консультирования, и переживания, охватывающие человека, в начале любого нового периода в его жизни. Когда вглядываешься в темноту бездны, «наполненной историями о призраках и чудовищах, историями о китах и рыбах, и другими историями о том, что было до того, как жизнь поняла, что она есть, обо всем, что уже живет в мире, и о том, чему еще суждено в один прекрасный день эту жизнь обрести». Ищешь глубоко в душе светильник, свет которого может осветить все эти сокровища для прочтения больших, маленьких, и самых малюсеньких историй.
«Вначале было Слово». Слово, или мысль, Логос — творческий огонь, творческая энергия — замедляясь или остывая, превращается в материю, выражена в пространстве и времени, а время структурируется архетипами начала, середины и конца.… И наша задача как психотерапевта, предоставить пространство и время для воплощения этой вечной универсальной темы.
Эта история, как развернутое Слово, как и буквальные слова терапевта, несущие исцеление (ибо психотерапия — это исцеление словом), должны с чего-то начинаться, иметь начало. (Майкл Конфортни)
В своей работе я попыталась прикоснуться к вопросам и задачам, возникающим при проживании Архетипа Начала в аналитическом пространстве через осмысление практического случая.
Динамика аналитического пространства
Я бы хотела начать изложение теоретической части цитатой из эссе Примо Леви «Занятия других»: «Связь между человеком и его профессией похожа на связь со своей страной; она так же сложна, часто противоречива, и вообще понять ее в полной мере можно только тогда, когда она прерывается: со страной — ссылкой или эмиграцией, с профессией — выходом на пенсию. Я оставил профессию химика несколько лет назад, но только сейчас могу с необходимой беспристрастностью оценить ее во всей полноте и понять, как сильно я пронизан ее и скольким ей обязан». 15 лет назад я изменила свое профессиональное поле (как мне тогда казалось, радикально). В поиске новой идентичности было много обесценено и отброшено в попытке компенсировать сепарационную тревогу. Это похоже на утрату внутреннего компаса, показывающий правильный курс, а также указывающий на отклонения от него. Путь становится длиннее, извилистей, и компас души звучит образами сновидений, мечтами, ситуациями и соматическими проявлениями. Тема диалога и диалогового пространства кружила вокруг меня (или это я везде видела ее проявленность) с начала моего профессионального пути врача, при удалении от нее, она всегда находила способ напомнить о себе в моем профессиональном пути. И теперь, опираясь на свой прошлый опыт, я нахожу в нем опору, поддержку и ресурс идти дальше.
Хотя Карл Густав Юнг, возможно и был первым, кто исследовал такую разновидность посреднической и переходной активности в психологии настолько детально, представители многих школ психоанализа также формулировали идеи и структуры, отражающие аспекты «третьей области», существующей между аналитиком и анализируемым. Разные аналитики относят к «третьей области» различные термины, отражающие их частичное ее понимание, что позволяет более детально ее рассмотреть и понимать процессы, в ней происходящие. Я остановлюсь на кратком обзоре основных представителей глубинной психологии.
Дональд Винникотт пишет о «промежуточном» или «потенциальном пространстве» и называет его иллюзией, промежуточной областью опыта, лежащего между реальностью и фантазией. Он полагал, что не будучи способным испытать лиминальное пространство между реальностью и фантазией, человек разовьет ложное я, либо чрезмерно укорененное в реальности, либо отделенное от реальности в пользу фантазии. Трансцендентная функция — это феномен перехода, и переходные феномены — это примеры трансцендентной функции. Игра Винникотта и фантазия Юнга являются той местностью, где эти феномены возникают. Оба служат мостиками между противоположностями, удерживающимися вместе при помощи лиминального опыта.
Томас Огден говорит об «аналитическом третьем» — аналитический процесс отражает взаимодействие трех субьективностей: аналитика, анализанда и аналитического третьего. Аналитическое третье — это создание аналитика и анализанда, в то же самое время аналитик и анализанд создаются аналитическим третьим. В отсутствии третьего нет ни аналитика, на анализанда, ни анализа.
Шварц-Салант дает комментарий, что его концепция интерактивного поля, на самом деле всего лишь амплификация идеи Юнга о поле, выдвинутой в его четвертичной модели переноса, согласно которой сознательные позиции обоих людей и их бессознательные компоненты все имеют влияние на ход анализа. Поле становится присутствием таким, что люди одновременно находятся внутри него и являются его наблюдателями. С этой точки зрения исцеление приходит не от аналитика к анализанду, а от аналитического третьего к обоим. Как при инициирующих сновидениях, показывающих дальнейшую динамику аналитического процесса.
Фрейд и эго-психология рассматривает эго подобно символу, который является ядром трансцендентной функции, принадлежит как сознательному, так и бессознательному, что позволяет ему (подобно символу) действовать как объединяющий мостик между сознанием и бессознательным.
Когда Юнг анализировал эту огромную бессознательную третью область между людьми (что было его способом изложения переносного и конрпереносного процесса), он также подступился к архетипическим аспектам внутри научной парадигмы проекции. Перенос на аналитика позволяет выстроить мост, по которому можно перейти от семейной истории в реальность своей жизни, интегрировавши свои проекции.
Юнг признавал, что двое людей создают бессознательные отношения, состоящие не только из психического содержания личного опыта. Эти психические содержания, которые Юнг называл «архетипами», представляют собой спонтанные, самоорганизующиеся структуры безличных слоев коллективного бессознательного. Архетип может переживаться как физиологический динамизм, и может проникать в сознание, как образ.
Именно архетипические процессы создают «третью область» между людьми, которая не может быть пережита или понята через пространственное понятие внутреннего и внешнего. Активное, сознательное переживание энергий и паттернов, которые могут быть восприняты в поле, переживание их здесь-и-сейчас, влияет на поле и оживляет его, как если бы оно было живым организмом.
Мария-Луиза фон Франц расширила подход Юнга, определив, что коллективное бессознательное обладает «поле-подобным» качеством, «возбужденные точки которого являют собой архетипы». В работе «Число и время» она утверждает, что поле — потенциальный источник формы всех восприятий, поведений и мышления. Не только действие психики двух людей воздействует на поле, но оно также имеет свои собственные объективные динамические процессы. Использование контрсексуальных компонентов, animaв случае мужчины, иanimusв случае женщины, представляет коллективное бессознательное особо значимым для концепции поля. Анима и анимус представляют собой «промежуточные» структуры, посредников между сознательным и бессознательным, возникающие в интерактивном поле — «между» полем коллективного бессознательного и реальностью субъективности, несмотря на то, что оно пересекает их обоих.
Согласно Юнгу и фон Франц, ключ к пониманию глубинных динамических процессов «третьей области» как поля лежит в качественном взгляде на «число», позволяющее осветить глубокие сложности переноса и контрпереноса. При этом он заложил основу для понятия третьей области как поля между людьми. Процессы трансформации в третьей области могут наблюдаться как энергетические паттерны, предполагающие взаимодействие качественных чисел — от единицы до четырех.
«Одно» означает состояние до установленного порядка, Хаос, или то, как аналитическая сессия переживается в своей начальной стадии. Алхимики говорят о состояниях ума, которые «предшествуют второму дню», что значит — до разделения противоположностей. Это состояние Единства переживается как беспорядочность и запутанность, что соответствует комплексу слияния и часто наблюдается при первых аналитических встречах. Только благодаря работе образного восприятия и напряжений внутри него могут быть постигнуты противоположности.
«Двое» — начало создания «смысла» феномена, возникновения пары противоположностей. В результате исходный хаос, который можно определить как Одно, становится Двумя. Такое «состояние Двух» постижимо как две стороны огромного целого, и когда они соединяются посредством воображения аналитика, то могут привести к новому состоянию: Два становится Тремя, и это состояние может интерпретироваться или осознаваться как символ, соединяющий противоположности. Как образ сновидения, выполняющий трансцендентную функцию сознания.
Психологически аналитик должен включить эту широкую идею поля в концепцию пространства, внутри которого разворачиваются сознательные и бессознательные взаимодействия участников аналитического диалога.
Трансформация внутренней структуры — главный результат опыта процессов поля, если создан контейнер, достаточно безопасный для вовлечения психических процессов анализируемого.
Клиническая виньетка
В данной части работы описана клиническая презентация случая с акцентом на начало терапевтического процесса, как идею инициирующего сна, где в самом НАЧАЛЕ разворачиваются центральные истории судьбы клиента, которые в будущем будут определять динамику аналитического пространства. В соответствии конфиденциальности информации о клиенте мы оставили размышления терапевта и исключили личный материал клиент.
Я размышляла о синхроничности поля, проявленной дождем за окном во время первой сессии (отражающий бессознательный материал, ищущий выхода) и моей заинтересованностью заявленной темой. Запрос клиентки резонировал с моими размышлениями.
Юнг говорил, что функции души находятся в теле, но огромная часть их жизни пребывает за телесными пределами. В то же время Юнг интерпретирует это состояние «за пределами» как результат проекции. Перенос на аналитика позволяет выстроить мост, по которому можно перейти от семьи в реальность, возвращая свои спроецированные части из семейной истории.
Семейная история часто записана в теле, в психосоматической симтоматике. Этимология английского слова тело имеет еще одно значение — друг. Друг, поддерживающий душу, всегда готов подставить свое плечо. Мне вспоминаются слова Винникотта о том, что к счастью, психика осталась в теле, тело поймало психику и не позволяет душе умереть, заархивировав душевное страдание в кардиологической симптоматике.
Размышляя над центральным символом процесса, я предполагаю формирование его, как результат первичных защит — диссоциации, расщепления, вытеснения. В книге «Структура и динамика психики» Юнг объясняя значение символа привидения, пишет что объект способен содержать психическое содержимое, в то время, как с потерей объекта контейнер, в котором находилось содержание, разрушается, в результате чего бессознательный материал существует как бездомный, как сущность, подобная призраку и теперь оказывает на субъект воздействия, которые нельзя отличить от психических явлений.
Центральный символ процесса может превратиться в знак, который дает подсказки, когда подходишь слишком близко к вытесненным чувствам боли, гнева и горя. В английском языке слова гнев и гореимеют общую семантику. На иврите, слова насилие и немой— однокорневые. Как будто бы насилие причинило столько гнева и горя,что душа онемела, и что события, которые были такими травматичными что не могли быть пережиты, будут закодированы в соматических и в то же время в небесных формах — в виде соматизированных аффектов без образов, и в виде образов без аффектов.
Для Юнга сон содержит исцеляющий аспект бессознательного, компенсаторный характер. С иврита, слова сновидение, излечение, исцеление — однокорневые, как будто выстраивают логическую цепочку — сновидение лечит и исцеляет.
Отсутствие значительного материала на последних сессиях свидетельствует о сопротивлении, которое возникло, чтобы защитить от непереносимых чувств. С этого момента полотно отношений начало ускользать. Я размышляла о том, что нашим встречам не хватало телесности, где психика могла бы укорениться и аккумулировать психическую энергию. Также размышляла о том, что возможно защиты эго перекрыли доступ к психической энергии, находящейся в бессознательном и без которой сознание чувствует себя обесточенным.
Когда распадается терапевтический теменос, то же самое происходит с внутренним миром пациента. Он становится психически уязвимым, воспринимает терапевта как непредсказуемого и неспособного обеспечить безопасность, необходимую для проведения содержательного анализа. Идеальная рамка — это именно идеальная, то есть то, к чему стоит стремиться. Пугающие образы из внутреннего мира отступают, когда распадаются структура и безопасность анализа. Теменос, в котором так отчаянно нуждалась клиентка, был разрушен. Ее ужас отступил глубоко в душу.
Производные коммуникации
Описывая сопротивление пациента необходимости посмотреть в глаза правде о конкретной ситуации Юнг предположил, что путь к смыслу можно найти, обойдя функционирование Эго, что и является функцией производной коммуникации. Для успеха анализа решающее значение имеет попытка донести до пациентов важность производных коммуникаций (неявные сообщения, скрытые сигналы, бессознательные послания). Именно в этом случае может быть осуществлен доступ к комплексу и работе психики.
Бессознательный материал не существует в вакууме. Он возникает как реакция на живой жизненный опыт внутренней и внешней реальности. Подобно тому, как сон и проявление архетипического материала выявляют правду о жизни пациента, так и производная коммуникация подключает пациента к аутентичному смыслу его бессознательного опыта аналитической работы. В связи с тем, что производная коммуникация обходит функционирование эго, она представляет собой объективное и точное восприятие Самости пациента.
Анатомия функционирования иммунной системы тождественна отношениям эго-Самости, поэтому можно говорить о психоиммунологической системе реагирования. Самость действует, чтобы защитить эго, предупреждая его о наличии несвойственных Самости токсичных элементов в психике. Самость передает эти ощущения эго путем физических и словесных аналогий — компенсаторных снов, психосоматических расстройств, аффективных импульсов или производных коммуникаций. Когда травма вытеснена, возможность любого терапевтического влияния со стороны Самости вытесняется точно также.
В этой реальности, утверждал Юнг, психика и материя — это два аспекта одного и того же, а коммуникация между двумя областями может быть случайной, не поддающейся рациональным объяснениям. Минделл, рассматривая психоидные измерения психики и перенос, описывает «психоидный», как «прилагательное для описания нижнего, более глубинного понимания образа, где он является частично физическим и частично психологическим». Он описывает психоидное функционирование, ссылаясь на зеркало «необратимых парных явлений«в физике. Минделл описывает четыре типа «парных психоидных процессов«:
1) Сцепление материя-материя: телесные ощущения в тот момент, когда с другим что-то происходит на уровне тела.
2) Сцепление материя-психика: например, сны других людей или события, о которых у нас нет еще осознанных знаний.
3) Сцепление психика-материя: например, психосоматические заболевания.
4) Сцепление психика-психика: явления переноса; или сны, показывающие не физическое состояние, а бессознательные или интимные процессы кого-то другого, о чем у нас нет сознательного знания.
Производный материал активизирует и освобождает эмоциональный материал комплекса, что бы изменить оборонительные модели Эго пациента. Интерпретация ситуации аналитиком позволяет пациенту трансформировать бессознательную энергию в значение и сознательную адаптацию.
Архетип начала. «Не создаю себя, а случаюсь с собой»
Есть точка зрения, что каждый ребенок знает уровни нуминозного от рождения и затем забывает это осознание в той или иной степени, в зависимости от того, насколько диада мать-ребенок способна содержать в себе священное присутствие. Мать в проекции представляет собой первого носителя духовной энергии ребенка, но ребенок может знать эту энергию даже перед процессом проецирования. Это осознание продолжает жить в бессознательном или как уровень потерянного рая, или как духовный потенциал, о котором по своей природе знает душа с вековой проблемой его воплощения в чувственный центр психе. Переживание интерактивного поля образует способность облегчить процесс воплощения.
Юнг говорил, что «Самость, как и бессознательное, это нечто априори существующее, из чего развивается эго. Это, так сказать, бессознательное предвосхищение эго. Не я создаю себя, а скорее случаюсь с собой». Для меня эти слова являются выражением глубинной сущности аналитического процесса. Эли Гумберт раскрывает значение основных трех глаголов, чрезвычайно важных для понимания работ Юнга, особенно для осмысления позиции, которую он сохранял по отношению к себе. Первый из этой тройки глаголов — «let it happen’ — позволить этому произойти. Второй глагол — «to observe’ — наблюдать. Третье выражение — «to dispute’ — оспаривать или — «face up to’ — быть готовым встретить. В своей совокупности у нас получается одновременно и наблюдающий, активный субъект, открытый всему, что могло бы возникнуть из его наблюдения с позицией готовности встретить что-то, что явно влияет как на наблюдателя, так и на то, за чем наблюдают. И „случится с собой“, в терминах Юнга, это не что-то устойчивое, возникающее из самости, завершенная идентичность, а скорее это нечто подобное целостности процесса в непрерывной трансформации, то есть в постоянном движении становления тем, кто он есть, идентичность в процессе становления. (Мартен Валла).
В психотерапии создавая настройку между телом и душой, мы пытаемся создать сопереживающее любопытство (Йорам Инспектор).Благодаря сопереживающему любопытству можно создать символическое пространство, где психика сама себя исцеляет, активизируя внутренний самоисцеляющий центр — Самость. Для этого мы должны быть готовы отказаться от контроля эго, теория ослепляет и не дает увидеть уникальные черты. Благодаря незнанию, помогающему искать и находить ответы, можно пригласить в аналитическое пространство самоисцеляющие силы Самости.
Заключение
Процесс индивидуации может быть блокирован симптомом, как компенсация страха эмоционального. Это находит выход в буквальном полюсе телесного, вынудив пациента исправить это — пережить буквально то, что не осознавалось символически, интегрируя канстелированный комплекс. Живая часть находится в симптоме.
Создавая безопасное третье пространство мы можем пригласить живую часть души вернуться из своего психического прибежища.
Юнг писал, что бессознательное сродни спектру света. Некоторые части спектра не воспринимаются человеческим глазом, поскольку они имеют либо «инфракрасную», либо «ультрафиолетовую» длину волны. Он предположил, что инфракрасная область спектра соответствует соматическому бессознательному, которое воспринимается на телесном уровне, в то время как «ультрафиолетовая» — «небесному», или духовному бессознательному, воспринимаемому психикой в виде архетипических образов.
Продолжая линию этой юнговской мысли, можно представит себе, что переживание может быть либо замеченным в видимом спектре, либо не замеченным, где именно оно должно появиться в этом спектре, зависит от того, сумеет ли незрелое Эго зафиксировать его в качестве переживания.
Глубинно-психологическая работа способствует укоренению души через воссоединение соматических (чувственных) и психических (образных) аспектов опыта и что субьективно эта связь ощущается либо как существование, либо как смысл.Одухотворяя тело, дух превращает тело в живое, одушевленное. В тоже время при воплощении Духа тело помогает укорениться ему во времени и пространстве, делает его реальным. Дух и материя, видимо, ищут друг друга с помощью психе, и местом их встречи является человеческая душа.
На ментально-духовном уровне, то есть на уровне головы или разума, психическое бессознательное переживается как образы, паттерны, причинность, смыслы и истории. Эти образы обязательно привносят порядок и logos, которые по своей природе «упаковывают» все в единую целостность, чтобы здесь могло функционировать сознание.
Кларисса Пинкола Эстес
Литература:
- Майкл Конфорти «Пересекая порог. Архетип начала в психоанализе». М.: Добросвет, 2016. — 160 с.
- Натан Шварц-Салант «Тайна человеческих отношений. Алхимия и трансформация Самости». М.: Клуб Касталия. 2018. — 444 с.
- Джефри Миллер «Трасцендентная функция. Исследование одного открытия Юнга». М.: Клуб Касталия. 2914. — 312 с.
- Дональд Калшед «Внутренний мир травмы». Деловая книга. Академический проект. 2001 г.
- Денис Жименес Рамос «Душа тела. Юнгианский подход к психосоматике». М.: Добросвет, 2014. — 192 с.
- Мартен Валла. Семинар: «От фрейдовского нарциссизма к буддистскому пониманию анатмана через юнговское понимание идентичности», 2017 г. Киев.
- Йорам Инспектор. Программа: «Психосоматика. Таинство взаимодействия между Психе и Сомой»