Путешествие по лабиринтам души и поиск собственного «Я». Аналитический взгляд. Книга Джоан Харрис «Шоколад»
Выпускная работа в обучающей программе «Основы аналитического консультирования и юнгианской терапии». Сегодня познакомимся с работой Елены Терещенко Путешествие по лабиринтам души и поиск собственного «Я». Аналитический взгляд. Книга Джоан Харрис «Шоколад».
«До сих пор остается неразрешенным вопрос: можно ли познать человеческую душу, проникнуть в ее глубины, начертить карту ее ландшафтов? Карл Юнг часто называл себя пионером и исследователем тайны, для которой не существует карты, — тайны человеческой души. Видимо, в нем жил дух авантюризма. А психическое представляло собой обширную территорию, большей частью неизученную, тайную. Для Юнга, изучение души имело огромное значение. Однажды он сказал, что весь мир висит на единственной нити и этой нитью является psyche — человеческая психика. Поэтому так важно, чтобы мы все ближе ее узнали».
Мюррей Стайн «Юнговская карта души».
Приглашаю Вас в путешествие по лабиринтам души в книге Джоан Харрис «Шоколад».
Наша героиня Вивьен — дочь цыганки. Она всю жизнь скиталась по разным городам со своей матерью, не имея постоянного жилья, крова над головой и определенного будущего. Эта жизнь- кочевание из одного города в другой воспринималась ею как некое приключение, странствие без конца и края, но взрослея она бессознательно понимала, что они с матерью постоянно от чего-то бегут. В их жизни появлялась некая фигура Черного человека, пугающая мать и непонятная для нее, и они срывались в темноту, холод и ветер и бежали… бежали… стараясь раствориться в толпе, продолжая жить, оставаясь при этом незаметными всему миру.
Еще будучи девочкой ей нельзя было заводить друзей и сохранять с ними связь. Этой удерживающей связи не было ни в чем. Лишь в тайне от матери Вивьен удавалось сохранять в памяти запахи, вкус сладостей из кафе и ресторанов, в которых они работали, она запоминала названия и рецепты, иногда удавалось их записывать, подбирать фантики и обертки конфет, которые она хранила в своей шкатулке как драгоценное сокровище.
Но в один момент матери не стало — она умерла от рака. Ее смерть очень потрясла Вивьен. И, в очередной раз она почувствовала зов ветра, как зов к свободе и переменам в своей жизни. Больше уже невозможно жить по-старому, она стала свободной, но как научиться жить по-другому? Для осознания этого ей предстоит длинный путь, чтобы разгадать и услышать свои желания, чтобы понять свою душу.
Морин Мердок в своей книге «Путешествие героини» пишет:
«В наше время и в рамках нашей культуры перед женщиной стоит важная задача: полностью принять свою природу, научиться ценить себя как женщину, исцелить свою раненную фемининность. Это важное путешествие, цель которого: стать полностью интегрированным, сбалансированным, полноценным человеческим существом. Как и большинство путешествий, Путь Героини совсем не прост, здесь нет ни четких ориентиров, ни путеводителей. Здесь нет ни карты, ни навигационных отметок. Оно не линейно. Это путь, на котором редко получаешь признание от внешнего мира, на самом деле, сам внешний мир часто устраивает диверсии и помехи на пути.»
Вивьен со своей маленькой дочерью Анук принимает вызов, у нее зреет решение обрести постоянный дом и они приезжают в новый город.
Их встретил город чопорный, холодный Ланскне — су-Тан. Две сотни душ, не больше. Маленькая точка на скоростном шоссе между Тулузой и Бордо, глазом моргнешь — и уже проскочили. Одна центральная улица в два ряда деревянно-каменных домиков мышиного цвета, прижавшихся вплотную к друг другу, и пару маленьких проулков, которые тянутся параллельно, напоминая зубцы кривой вилки. Ярко-белая церковь на площади, по периметру которой расположены маленькие магазинчики. Разбросанные сады и виноградники, огороженные кусочки земли — сухие, чахлые в лучах февральского солнца. Вся эта красота ожидала марта, чтобы воскреснуть из мертвых. В городе есть район трущоб Марро. Там течет речка с вонючими коричневыми берегами, узкими улочками, по которым гуляет мусор, бродячие собаки. А как же местные жители? Увядшие лица, ссутуленные спины и втянутые плечи в головы, взгляд виновато послушный. Эти люди порядочны и послушны, слишком послушны. Жители города в совершенстве владеют искусством наблюдения украдкой. Этот город есть уголок нуждающийся в капельке магии.
Даже место куда приезжает наша Героиня, отражает то внутреннее состояние хаоса, тот мусор, который ей предстоит убрать и люди, с которыми предстоит обрести связи как некие отрицаемые и не принимаемые части себя.
В своей книге «Юнговская карта души» Мюррей Стайн пишет: «Чем является сознание само по себе — это поле, где расположено Эго, которое занимает и определяет его центральную часть? Сознание — это осознавание. Это состояние бодрствования, наблюдения и отслеживания всего того, что происходит вокруг и внутри себя. Глаз — это индикатор присутствия сознания. Его живость и движение являются сигналами того, что на мир смотрит сознательное существо. Конечно же, сознание зависит не только от зрения, но и от других чувств…» Так и жители этого города больше опираются на инстинктивные формы, им так сложно заглянуть внутрь себя, чтобы почувствовать, у них нет разрешения на чувства. Сознание у них глубоко спрятано, это паства кюре Рейно (Супер-Эго), который управляет ими, устанавливая запреты, наказания за малейшее пробуждение сознания. Поэтому, ощущение от знакомства с этим городом, не очень приятные. Он грязный и серый, затхлый и зловонный. Похож на спящее заколдованное королевство.
Мюррей Стайн говорит: «Противоположным сознанию является глубокий сон без сновидений, полное отсутствие отклика и чувственного осознавания. А длительное отсутствие сознания в теле — это практическое определение смерти либо долгого пребывания в коме.»
Этот город как человек, который замер, обездвижен, обезволен как будто в коме, с затуманенным сознанием, сердцевина механизма, которая вращает ход жизни как пружина в часах, если она сломается или соскочит, то часы остановятся. Ланскне — это сломанные часы.
Город для Вивьен является зеркалом и отражает «сломанные части» ее души, которые надобно увидеть (осознать) и починить (принять). Наконец — то проснуться от летаргического сна и разрешить себе чувствовать.
Мы также можем размышлять о городе как о внутреннем пространстве нашей героини, которое ригидное, заброшенное, не живое — это может быть характеристикой комплекса, в который она попадает, и чтобы не чувствовать и не менять что-то внутри, она всегда бежала и меняла картинки во вне. Этот материнский комплекс она унаследовала от матери и в нем жила неосознанно. Но смерть матери заставила ее остановиться и научиться жить в этом месте, освоить его, оживить, сделать его местом для своей души. Позже мы увидим, что черный человек, которого боялась мать — это теневые качества, страхи, с которыми нужно справляться каждой взрослеющей личности.
И сознание предшествует Эго, которое затем может стать его центром. Появление главной героини книги Вивьен в этом городе это и есть Эго — энергетический центр принятия решения и свободной воли.
Что-то внутри Вивьен ожило, ее внутренний глаз открылся и Эго как центр сознания начинает свой процесс осознанности.
В силу того, что у нас есть Эго, мы обладаем свободой принимать такие решения, которые могут бросить вызов нашим инстинктам самосохранения, размножения и творчества. Слабое Эго легко отвлекается, и, как следствие, сознанию недостает концентрации и мотивации. По собственной воле мы можем оставаться пассивными и бездействующими, просто фиксируя все происходящее вокруг и внутри, как кинокамера. Но так же Эго может быть захваченным эмоциями, идентификациями и желанием, например, оно может быть захвачено жаждой мести, отреагировать нарциссически.
Для этого города, приезд Вивьен — это появление Эго в лабиринте души. Оно ответственно за хранение содержания в сознании, либо может прекратив отражать, удалить его, «вытеснить» в бессознательное.
Путешествие начинается с поиска нашей Героиней своей идентичности. Этот «зов» или свежий ветер, который она чувствует, слышен не в каком-то определенном возрасте, но лишь, когда старое «Я» больше не соответствует настоящему.
Для того, чтобы понять себя для Героини важно научиться не просто вспоминать события из своей жизни, погружаясь в грусть и меланхолию, но осознавать, как это отразилось на ее жизни, дать место для злости, ярости, негодования. И именно, приехав в этот город у нее появляется возможность остановиться, не бежать от воспоминаний.
В начале романа, она вспоминает свою мать и жизнь с ней:
«Моя мать была ведьмой. Она называла себя ведьмой и искренне в это верила. Хотя я до сих пор не знаю, притворялась ли она или гадала по-настоящему». Вивьен говорит о матери с тоской и теплотой, она научилась у нее всему тому, что сформировало ее как личность: искусству поворачивать неудачи в победы, ритуалам, чтобы отвернуть беду, варить зелья колдовские. Но самое главное, мать передала ей любовь к перемене мест, цыганское неутолимое желание, которое заставляло их бродить по всей Европе и за ее пределами. До 18 лет она знала несколько языков и не гнушалась никакой работы. Они бродили по миру с матерью, меняя имена, нелегально пересекали границы, убегали от полиции «гонимые ветром, как преступники, мы были постоянно преследуемы, как изгнанники, спешащие за последними лучами солнца…» она не страдала, а жизнь в те годы воспринимала, как чудесное приключение. Им с мамой было хорошо вдвоем. О своем отце она никогда и не думала, и не испытывала в нем потребности. Дочь родила от мужчины (беспорядочные связи) даже не знала от какого, т. к. было много случайных любовников Отсутствие отца, закона в ее жизни.
Вивьен попадает в комплекс архетипа «бродяжки». Линда Леонард в своей книге «Встреча с безумной женщиной» пишет об этом: «Чувство униженности, живущей в хаосе, бездомной, которая бродит по улицам со всяким барахлом. „Обвинителем“ выступает мужчина, который выше всего этого, элегантный судья, патриархальный эксперт в области фемининных ценностей. Самый большой страх „бродяжки“ — страх деградировать, перестать владеть собой и в конце своей жизни остаться бедной и бездомной. Но самое печальное, что этот страх препятствует развитию фемининной духовности, а кроме того, отражает неинтегрированность Тени, самых неприятных сторон нашей личности, которые мы не хотим в себе признавать».
Но Вивьен считает, что отец ее ребенка — это лишний балласт для нее и дочери Жизнь свою она повторяет по паттерну со своей матерью (негативный материнский комплекс)
Вивиен встречается с «безумной» частью своей матери.
Линда Леонард в своей книге «Встреча с безумной женщиной» пишет: «Мать формирует наш взгляд на мир, так как это первый человек, от которого ребенок долгое время зависит после появления на свет, а потому ее боль переходит к сыновьям и дочерям, — и так из поколения в поколение, пока не будет возможность прервать эту цепную реакцию и осознанно исцелить травму… „Безумная мать“ не может общаться со своей дочерью на уровне тонких энергий. Она занимает властную, доминирующую позицию по отношению к дочери, прибегая к особой форме поведения в зависимости от того, является ли она „Снежной королевой“ с заледеневшими чувствами, „женщиной-драконом“, извергающим такой вулкан эмоций, что в этом пламени сгорают подлинные чувства вместе с их оттенками, „больной матерью“, которая держит под контролем все, что угрожает ее слабости, или „святой праведницей“, которая во всем должна быть безупречна, а потому со стороны кажется „мученицей“, ожидающей жалости от своих детей».
«Безумная мать» подчиняет себе эмоции и разум дочери, и та надеется обособиться от ее навязчивости, чтобы выявить свои собственные чувства и свою внутреннюю самость. Иначе у нее могут повториться материнские паттерны поведения.
Главное, чтобы женщина смогла вступить в конфронтацию с мощной и страшной внутренней фемининной энергией — архетипической Безумной Женщиной, существующей в каждой из нас. Примирение с матерью очень важно для нашего исцеления.
Когда Вивьен стала матерью, внутри нее происходят серьезные изменения. Уже не так завораживающе и волнующе манит вольный ветер. И вот в какие- то моменты она ощущает щемящее чувство тоски, грусти, сожаления, когда снова этот ветер гонит ее, заставляет сорваться с обжитого места и снова бродить по свету. Она сама признается себе: «25 лет блужданий, и вот тот механизм, который живет у меня в груди, стал изнашиваться, я теряю бывший энтузиазм, так же как мать растеряла в последние годы жизни. Иногда я ловлю себя на том, что смотрю на солнце и пытаюсь представить, как бы я наблюдала его восход над одним и тем же горизонтом. При этой мысли, я испытываю странное головокружение, меня охватывают страх и тоска». Она уже не хочет такой жизни для своей дочери, пытается укорениться, заземлиться, открывает счет в банке и собственное дело. Но ей все еще трудно отделиться от матери, хотя ее давно и нет в живых, но она будто незримо присутствует. Вивьен снова и снова слышит ее похвалу или осуждение за свои мысли и поступки, в голове звучат ее слова: «Откажись от себя, если сможешь. Забудь, кем ты есть на самом деле. Не вспоминай, пока хватит сил. Но однажды, моя девочка, однажды ты все-таки не выдержишь.»
Вивьен очень тонко чувствует людей, она обладает удивительной способностью определять любимое лакомство каждого «как гадалка по линиям на руке предвидеть судьбу», но в то же время она и обесценивает этот дар, снова звучит материнский голос, она слышит мамину насмешку, мол растрачивает свой талант впустую. Еще будучи ребенком, ее завораживали красивые витрины со сладостями, она украдкой воровала написанные на бумаге рецепты шоколадных конфет и долгие годы скитаний прятала эти обертки, как некое золото, в маленьком сундучке. И только повзрослев, она смогла предъявить матери свое желание заниматься шоколадным мастерством и уже не так ранили ее слова: «она могла бы творить чудеса, а работа с шоколадом — это ничтожный фокус».
Старые привычки не умирают. И если вы некогда исполняли чужие желания, этот порыв никогда не оставит вас.
Вивьен очень творческий человек. Ее искусство приготовления из шоколада сравнимо с магией и волшебством, столько энергии и страсти в этом, столько любви. Как будто шоколад — это живая материя, живой организм. Но в этом творчестве, в этом увлечении она испытывает презрение своей матери, но не смотря на это «И все-таки я и дальше совершаю свои чары», она не бросает любимое дело.
Для исцеления травмы «безумной матери» требуется некая жертва: не обращать внимания на упреки, смириться со своими мучениями и воплощать свою уникальную психическую энергию. Шаг к исцелению лежит в принятии материнской любви, даже, если это выглядит старомодно или нелепо.
Изменение пугает, но там, где есть страх, есть и сила. Если мы научимся чувствовать наш страх, не давая ему остановить нас, он может стать союзником, знаком, говорящим: то, с чем мы столкнулись, может быть преобразовано. Часто наша истинная сила не в вещах, которые представляют собой что-то знакомое, удобное или позитивное, но в нашем страхе и даже в нашем сопротивлении перемене. Процесс инициации начался.
«Архетип матери представляет не только один из аспектов бессознательного, но и является символом всего коллективного бессознательного, в котором содержится единство всех противоположностей. (Это не просто индивидуальная модель материнского поведения. Юнг называет материнский инстинкт „таинственной первопричиной любого роста и изменения“. Это созидающая и разрушающая сила, истоки которой находятся в глубине психики, в коллективном бессознательном. Она как океан, который порождает все формы жизни, а затем снова их поглощает». Сибилл Биркхойзер-Оэри «Мать. Архетипический образ в волшебной сказке»))
Отделение от собственной матери — особенно напряженный процесс для дочери, поскольку ей нужно отделиться от той, кем является она сама, дифференцироваться от материнской фигуры. Есть два противоположных способа выражения архетипа Матери: Великая Мать, которая воплощает в себе безграничную заботу, поддержку и защиту, и Ужасная Мать, которая представляет застой, удушье и смерть.
Отказ от матери может ощущаться как предательство, возникает глубокое чувство вины за то, что дочь превосходит свою мать. Мать нашей Героини не хотела признавать способностей своей дочери или слушать о ее планах на будущее, поскольку все это лишь подчеркивало ее собственную несостоятельность.
И не удивительно, что Вивиен отвергает феминность в пользу маскулинности, которая кажется, умеет ценить ее успешность и независимость.
Сибилл Биркхойзер — Оэри в своей книге «Мать. Архетипический образ в волшебной сказке» пишет:
«Человек с сильным материнским комплексом приговорен к творчеству самой природой; только через творческую деятельность он может хотя бы на время обрести свободу от матери. Творчество позволяет освободиться от влияния матери до определенного рубежа. Не распознав черт темной матери в самой себе, мы подвергаемся риску идентификации только с ее светлой стороной. Однако все равно проживаем эту темную, теневую сторону, делая это бессознательно».
Дочь нашей Героини Анук до определенного момента в романе ощущается как продолжение своей матери и только с приездом в этот город Вивьен начинает осознавать ее как отдельную личность. Ребенок пытается сепарироваться от нее и Вивьен испытывает огромное чувство страха, боится потерять свою дочь, как когда-то ее мать твердила как заклинание слова: «Что я буду делать без тебя?» Этот страх о том, что дочь ускользает из ее рук, она пытается сепарироваться, но страшно отпустить — это сродни смерти для нее самой. Жить и дышать ради другого, слышать желания и чувства другого, но не свои — ее смысл и огромный страх потери этого, если она не найдет заветного Пристанища.
В образе Анук проявляется слабый голос, лепет внутреннего ребенка Вивьен, через дочь он прорывается, когда она пытается возразить матери, узнать причины, почему у них всегда такая жизнь, нерешительно задает вопрос о том, почему у нее никогда не может быть друзей. Она чувствует инаковость, отверженность. Это те чувства, которые Вивьен гнала от себя, как ветер, ни на минуту не давая себе возможности подумать об этом. И тут наша Героиня слышит этот обреченный и страшно уставший голос, который невозможно заглушить по старому сценарию. Она понимает, что ее Анук повторяет старые паттерны поведения, у девочки появился вымышленный друг, кенгуренок Пантуфль. В книге об этом говориться так: «Я уже настолько привыкла к Пантуфлю — как, впрочем, и ко всем остальным сказочным бродяжкам, которые мчаться за ней незримыми тенями. Когда он появляется, мир вдруг расцветает, я переживаю волшебную метаморфозу, и я превращаюсь в Анук — смотрю на все ее глазами, хожу там, где ходит она. В такие минуты я чувствую, что могу умереть от любви к ней, моей маленькой бродяжки.»
В минуты сильного переживания Вивьен видит Пантуфля через Анук, когда возникает желание поступить против правил, но внутренний голос, голос ее матери прорывается и говорит, что так нельзя, так не годится, нам не стоит выделяться, если хотим остаться жить в этом городе. И тогда образ Пантуфля становиться расплывчатым силуэтом «с немым криком воет ко мне» Она закрывает глаза, чтобы спрятаться от него и он исчезает. «Ничего страшного. Все будет хорошо. Подождем, у нас еще есть время.»
Нашей героине предстоит встретиться еще с одной своей теневой частью, израненной, побитой, с застывшим в глазах криком боли и отчаяния. В буквальном смысле — жительницей городка, Жозефиной Мускат.
Это женщина с тревожным и затравленным лицом, она говорит, как будто кому-то бросает вызов, в тоне голоса много гнева и самобичевания, голос надломлен как «треснутое на морозе стекло». Она говорит о том, что в их городе существуют тонкие границы для женщин, и если ты их нарушаешь, то все тебя посчитают сумасшедшей. И испытывает ужасный гнев от этих правил мол «В Ланскне существует понятие границы, — и если ты переступаешь ее, если не исповедуешься, не уважаешь мужа, не готовишь еду трижды в день, не ждешь возвращения мужа домой, сидя у камина с пристойными мыслями в голове, если у тебя нет детей, не убираешь в своем доме, не копаешь грядки… Выходит, ты — сумасшедшая, ненормальная. И люди шепчутся за твоей спиной…»
Она постоянно терпит побои от мужа и сама мысль противиться ему ее пугает. Единственное ее занятие — это воровство. То, чего она лишена: заботы, любви, ласки, внимания, — Жозефина компенсирует, воруя у других вещи.
Встреча этих двух женщин происходит не случайно. Они обе ощущают перемены. Как будто затуманенное сознание проясняется и появляется возможность взгляда на свое существование, появляется мысль, что они имеют право на голос, взгляд и осознание того ужаса, в котором находятся, постоянном страхе и оцепенении, нет сил даже поплакать.
Вивьен предлагает ей дружбу и поддержку. Вскоре происходят перемены. Жозефина решает сбежать от мужа, ее Эго еще очень слабое, чтобы вступить с ним в борьбу, в какой-то момент она сомневается и готова сдаться, просто сбежать от ненавистной жизни, тайно, без объяснений, но Вивиен ее предостерегает: «Бросишься бежать — не остановишься. Всю жизнь будешь бегать.» Эти слова стали разрешением на чувства: боли, страха, ужаса, слезы, переживание горя.
Поддержку в своем стремлении на пути по дороге к индивидуации, Вивьен получает повстречав еще одну героиню — Арманду Вуазен. Это своего рода примирение с материнским аспектом, то, чего не хватало ей всю жизнь: не порицание, побег и отрицание своей сущности и желаний.
Арманда привыкла все делать по-своему, не терпит чужих советов, сильная и волевая женщина.
Между ней и Вивьен сразу же установилась незримая связь. Арманда почувствовала Вивьен, она говорит: «Что-то есть в тебе такое, что-то знакомое… И этот запах. Как-будто что-то горит. Как за десять секунд после удара молнии в летнюю грозу. Запах июльских гроз, которые поливают дождем пшеничные поля.»
Вивьен тоже почувствовала эту связь, ее ассоциации: «Ветер перемен, дух откровения. Запах пожара и озона. Скрежет механизмов, которые долго не работали, запустили адскую машину мистической взаимосвязи.» Арманда просит Вивьен спрятать от Рейно свою настоящую сущность. И Вивьен испугалась и вновь появился образ матери, которая разбрасывала карты и они бежали от Черного человека «И над всем этим тень чего-то без-именного и безжалостного — какой то угрозы». Вивьен сопротивляется поддаться желанию снова бежать, но собирается с силами и бросает вызов «Я — не моя мать. Я — не беглянка».
Теперь она не боится встретиться лицом к лицу с тем Черным человеком, тем темным прошлым, тайным, скрытым, от которого приходилось бежать им с матерью всю жизнь. В лице кюре Рейно отражается наше Супер-Эго, властное, непримиримое, категоричное, все контролируемое.
Вивьен вспоминает как однажды мать пыталась исповедаться в церкви и Черный человек хотел забрать ее в приют, и снова им с матерью пришлось покидать город. Она беспокоилась и спрашивала, действительно ли дочь счастлива с ней, не страдает ли от отсутствия друзей, собственного дома. Она целовала мать и уверяла, что ей хорошо, что не жалеет ни о чем, но «ядовитые зерна уже пустили свои корни». С тех пор, как только в картах всплывало лицо Черного человека, они с матерью пускались в бега.
В этом городе Вивьен снова уже лицом к лицу встретилась с Черным человеком, кюре Рейно, но она ему бросает вызов и клянется себе, что уже не сбежит. Его образ уже приобрел четкие очертания, его лицо — беспристрастное и категоричное. У Героини уже есть сила встретиться и противостоять его «Вежливое презрение. Ядовитое оружие праведника.»
Кюре Рейно — это наше Супер-Эго. Он сам страдает от своей чопорности «Ты живешь в полной изоляции, но по-прежнему чувствуешь, думаешь. Твое мнение никому не интересно. Вот он, истинный ад, без наносной цветистости, полнейшая изоляция. Как выйти к людям, научиться надежде?»
Он стремится жить достойно, но при этом испытывает собственную никчемность, ему страшно. Он считает себя умнее всех остальных жителей городка, ему хотелось бы совершать великие дела, мученичество, самопожертвование во имя Господа и Церкви, а вместо этого он прозябает в этом захудалом городке. Неужели в этом его предназначение? Его гордыня не дает смирения и покоя душе. Он морит себя жесткими постами, испытывая дух и тело, очищаясь от скверны, убивает в себе желания на удовольствия. Вивьен вызывает у него постоянный гнев, обиду, раздражение. Даже своим внешним видом, яркими одеждами, она пробивает его напускную брешь безразличия и спокойствия.
Рейно пытается все и всех в городе держать под контролем. Он живет в мире своих иллюзий о городе, котором он создал со своим отцом, порядок, который ввел для всех жителей, прогнав цыган из города, он посчитал, что очистил его от скверны. Но люди не благодарны и не поняли его великое дело, хотят поступать как им заблагорассудиться и уже сложно удерживать их в страхе.
Появление речных цыган в городе, ознаменовалось для Рейно сигналом к переменам. Как будто это уже стало неизбежно.
С приходом весны, с приездом в город цыган. «Мартовский ветер — злой ветер, говорила моя мать. И все-таки я рада ему. Он насыщает воздух запахами трав, озона и солью далекого моря. Хороший месяц март: февраль отступает через задние двери, на пороге стоит весна. Месяц, который обещает перемены.» Перемены происходят и у жителей городка. Они как будто стали смелее, более свободнее в проявлении своих чувств. И даже ветер, как символ свободы, проявляет себя по-другому и ему невозможно противиться. Возвращаясь из церкви, люди пытаются вести себя по-старинке: нахмурившись, опустив голову, пытаясь казаться незаметными, но «наглый ветер рвет на них шарфы и праздничные куртки, бесстыдно залазит им под юбки…».
Перемены всегда сопряжены с чувством страха. Когда страшно потерять вновь обретенное чувство: выражать свои мысли, желания, протест, обнаружение возможности заглянуть внутрь себя, отделить себя от другого человека.
Главная героиня тоже ощущает перемены, ей сниться страшный сон о потере дорогих друзей, людей, матери и чувство неизбежности, вины захватывает. У нее всегда один и тот же вопрос: «От чего же они так долго бежали с мамой», но всегда был без ответа. И только сейчас она находит его, когда приняла решение заглянуть в лицо своим страхам: «Отчего она бежала? Не от собственной смерти, а от тысячи маленьких пересечений своей судьбы с судьбами других людей, от разрушенных связей, прерванных знакомств, от обязательств? Неужели все эти годы мы бежали от своих любимых, от друзей, от случайно брошенных мимоходом слов, которые могли бы изменить течение жизни?» Благодаря этому сну Вивьен пытается посмотреть в глаза своему самому большому, неосознанному страху — страх перед Черным человеком. Она уже может даже подумать об этом, без дрожи в теле и желания собрать вещи и мчаться-мчаться за зовом ветра. Возможно Черный человек тоже бежит от какой- то судьбы или навстречу ей, навстречу какому-то невообразимому жизненному сценарию, в котором нехотя замешана она. Но еще сложно понять: преследует ли кого- то Черный человек или сам в роле преследуемого. А может Черный человек — это совсем не он! И Вивьен в такие моменты ощущает себя маленькой и беззащитной девочкой, похожей на перепуганного ребенка на карусели, с которой очень хочется спрыгнуть. Кто же командует сменой декораций?
И уже проявляется слабый голос ее самости, вначале ей кажется, что это голос ее матери, но затем она присваивает его себе: «Ты командуешь, Вивьен, ты… Во что ты веришь теперь?» и она находит для себя ответ: «Я верю, что самое главное на свете — это быть счастливым. Счастье нетребовательное, как бокал шоколада, или непростое, как сердце. ОНО Горькое. Сладкое. Настоящее.»
Использованная литература:
- Мюррей Стайн «Юнговская карта души. Введение в аналитическую психологию.
- Линда Леонард «Встреча с безумной женщиной».
- Сибилл Биркхойзер — Оэри «Мать. Архетипический образ в волшебной сказке».
- Морин Мердок «Путешествие Героини».