Психологическое рождение матери. Влияние негативного материнского комплекса и раннего травматического опыта на возможность быть матерью
Мы продолжаем публикацию выпускных работ наших коллег, успешно завершивших обучение по Базовой программе «Основы аналитического консультирования и юнгианской терапии» в 2024 году. Работа, с которой мы предлагаем вам познакомиться — Валерии Хоменко «Психологическое рождение матери. Влияние негативного материнского комплекса и раннего травматического опыта на возможность быть матерью».
Это не будет ни чудовищным смещением, ни материалистической конкретизацией сказать, что «молоко» Великой Матери охватывает высший символ, «молоко Софии», которое питает философов; такое утверждение просто выражает и описывает значения символической реальности, достоверной для всех уровней жизни, а именно, то, что все живые существа и вещи лелеет Великая Мать, без текущего изобилия которой будет томиться все существующее.
Во время беременности женщина переживает широкий спектр эмоций, от радости и волнения до тревоги и страха. Это связано с осознанием ответственности за заботу о будущем ребенке и изменением своей роли в обществе. Женщина начинает строить эмоциональную связь с ребенком, который находится в ее утробе, и привыкает к новой реальности будущего материнства.
Рождение матери в аналитической психологии подразумевает, что материнство не является просто физиологическим актом рождения ребенка, но также включает в себя эмоциональное, психическое и духовное измерение. Это переживание и преобразование, которое влияет на женщину как личность, ее отношения с самой собой, с ребенком и с окружающим миром. Рождение матери связано с такими процессами, как изменение самоидентификации женщины, переоценка приоритетов в жизни, возникновение новых эмоций и ответственности, а также переоценка своих отношений с родителями и предыдущими поколениями. Также подчеркивается, что рождение матери может быть сопряжено с вызовами и трудностями, особенно в случаях, когда у женщины возникают конфликты, неопределенность или неразрешенные проблемы из прошлого.
Например, ее младенческий травматический опыт может приводить к различным эмоциональным состояниям, включая сомнения, страхи, психозы или даже депрессию после рождения ребенка. Таким образом становление матери рассматривается как сложный процесс внутренней трансформации и развития женщины в результате материнства.
В норме развитие ребенка опирается на здоровое материнство, в котором мать получает удовольствие от ухода за ребенком и помогает ему становиться независимой и самостоятельной личностью со своими уникальными свойствами. (Винникотт утверждает, что ребенок достигает своего «истинного Я» благодаря «достаточно хорошей матери» [Winnicott 1965]). Однако легче сказать, чем сделать, поскольку матери, в свою очередь, являются дочерями своих матерей - со всем множеством собственных травм и ранних переживаний. По словам Чодороу, «материнское отношение... воспроизводится из поколения в поколение» (Chodorow 1978, Чодороу 2006). Блум соглашается с ней: «Мать человеческого существа продолжает заботиться о ребенке долгое время после окончания периода его полной зависимости, пронося свое отношение вместе с материнскими качествами своих матерей во взрослую жизнь следующего поколения» (Blum 1980).
Если травма нарушает первичные отношения «мать – дитя», нуминозное констеллируется в негативном образе ужасной Матери и оказывает воздействие на Эго. В результате формируется страдающее Эго, несущее на себе отпечаток горя или рока. Травматический разрыв первичных отношений (так называемое «отступничество» матери по Нойману) ведет к изъянам в развитии оси Эго – Самость и соответственно к образованию «негативной фигуры Самости»/«темной Самости», т. е. образа ужасной Матери. Как пишет юнгианский аналитик Л.Л. Шапира, данный образ вызывает глубинное ощущение, что «само существование оказывается неприемлемым».
Комплекс — это сложная аффективно-заряженная система, которая констеллируется вокруг архетипического ядра.
Архетип — это универсальные, закономерные образования в психике, другими словами — единицы психики, которые существуют у каждого человека, создают непрерывность перехода одного поколения в другое и передают опыт по незримому психоэнергетическому каналу. Архетип имеет два полюса. Можно сказать, что архетипы — это упорядоченные единицы психики, некие потенциальности, которые должны быть освоены. Комплекс, в свою очередь, констеллируется вокруг архетипического ядра, но из архетипа выбирается только часть. Комплексы находятся в глубоких слоях бессознательного, что делает невозможным быстрое избавление от них. И именно комплекс мешает человеку выйти на путь индивидуации, так как психическая энергия, которая должна направляться на развитие человека уходит на подпитку комплекса.
Опит первичных отношений с матерью для формирования личности очень важен. Одна из неотъемлемых трудностей детского развития состоит в том, что Эго постепенно должно локализоваться в собственном уникальном, индивидуальном теле ребенка. Этот процесс, который идет рука об руку с развитием детского Эго, объясняет огромную важность всего телесного опыта в этой первой фазе детства. Параллельно с этим процессом происходит перемещение Самости от матери в личность ребенка, развитие, с завершением которого достигается самая ранняя форма детской автономии; вместе с формированием целостной Самости человеческий ребенок рождается по-настоящему.
Самое раннее узнавание мира и развитие Эго в теле и через него происходят в теснейшем единении в матерью, не только с ее телом, которое дает питание, теплоту и защиту, но также с полной бессознательной любовью ребенка к матери и с полной сознательной и бессознательной любовью матери к ребенку и его телу. Так в ранней фазе человеческого развития любовь и знания, развитие Эго и отношения с другим Ты тесно соединены, поэтому примитивные отношения с матерью важны. В этот период все психологические процессы все еще погружены в примитивные положительные отношения и продвигаются матерью в роли Самости.
Главная причина, по которой нам трудно узнавать мир ребенка, и особенно мир младенца, состоит в том, что его первичная единая реальность настолько фундаментально отличается от нашего поляризованного мира сознания. Мир примитивным человеком переживается как равенство тела и мира, и на этой стадии это женское, тело матери, проявляется как тело мира. Матерь переживается как среда из которой все состоит и которая является всем. Эта связь наиболее ярко выражается в "до-человеческих" символах, где Мать является морем, озером или рекой, а младенец — рыбой, плавающей в окружающей его воде («Мифологические стадии эволюции сознания» Э. Нойманн). Мать - как первичная Материя.
Мате́рия (от лат. materia «вещество») - философское понятие, которое обычно означает нечто, что формирует окружающую реальность, из чего образовано всё существующее в мире. Матерь и материя имеют один корень. Бытие «в мире» переживается в своей основе как бытие «в чем-то»; этот удерживающий сосуд—это Великая Мать, кто, в облике того, что мы называем природой, до сих пор, кажется, удерживает нас.
Если переводить на язык психики - мать, материя и природа являются «кормилицей всякого рождения» (Платон), «Матушка-природа».
Ребенок живет в мире единой реальности, которая еще не разделена на противоположности, характеризующие сознание. Даже когда он был физически рожден и его Самость переместилась от матери в его собственную телесную Самость, он все равно переживает мир внутри примитивных отношений и через них. «Целая вселенная, —говорит Пиаже—ощущается находящейся в «общине» с Самостью и послушной ей». Истинная магическая связь между Самостью младенца и миром есть идентичность, или мистическое соучастие. Самость ребенка проявляется как телесная Самость, как биопсихическое единство в ребенке, и мир переживается как единое целое с ребенком. Для ребенка, все, что наше сознание рассматривает как качество или функцию является физической вещью, субстанцией, единым целым. Соответственно, Пиаже говорит о ребенке: «Реальность оплодотворяется Самостью и мысль понимается как если бы она принадлежала к категории физической материи. Первоначально, мир—это всегда мир матери; в самом начале это фактически мир материнского тела. Рассматривая мир ребенка, Мелани Кляйн пишет : « Разнообразные вещи легли внутрь материнского тела»; и рассматривая отношение ребенка к внутреннему миру материнского тела : «Эта часть становится воплощением целой личности как объекта и сразу символизирует внешний мир и реальность». Обязательное основание развития детского Эго—это фигура матери как архетипической Великой Матери, которая обеспечивает не только удовольствие, но также компенсацию, надежность и защищенность. Эго, в начале преимущественно дремлющее, проявляется только в изолированных импульсах, которые постепенно становятся более частыми, более активными и независимыми, по мере того, как ребенок отделяется от матери, характеризуется процессом интеграции, который мать делает возможным и которому она подает пример. Фундаментальное переживание этого периода, охарактеризованное Великой матерью, это защищенность в длительности существования. Эго обладает полной уверенностью по отношению к Самости. Первые противоречащие переживания удовольствия и дискомфорта, внутреннего и внешнего, например, гарантируются процессом компенсации, осуществляемом Самостью матери. Так, даже напряжения, приносящие дискомфорт, выносятся и интегрируются благодаря уверенности, конечно, бессознательной и не ощущаемой через Эго, что они будут облегчены. Только в очень редких случаях архетипическая мать не желает или не может умиротворить напряжения и бедствия ребенка.
Все активные и пассивные телесные функции включены в эту ситуацию защищенности, характеризующую первичные отношения, и подчинены доброжелательному контролю матери, которая одобряет их. Они не только сопровождаются биопсихическим удовольствием от напряжения и расслабления, они также, по крайней мере, сопровождаются также нежными эмоциями матери, которая как мир и самость обеспечивает внутреннюю и внешнюю безопасность и таким образом подтверждает их. Первичные отношения с матерью содержание ребенка в матери—это основа не только детского отношения к телу, но также и отношения к другим. В этой фазе безопасность первичных отношений еще не включает другое Ты до тех пор пока, в объединенной реальности границы между матерью и ребенком еще не проложены и они появляются только постепенно, как два связанных полюса этой целостности в двойном объединении. Поэтому, внутренний смысл безопасности—это основа эмоциональной связности, обязательной для всех социальных контактов. Защищенность в первичных взаимоотношениях с матерью—это первый и наиболее содержательный социальный контекст. Это обладает определенным значением в том периоде, когда вместе с объединением Эго Самость, которая была вынесена во вне, должна постепенно вернуться к ребенку. Теперь защищенность в матери—это не тоже самое ,как в самом начале защищенность в Самости, это и другое Ты и социум как представленный этим Ты. Уверенность в матери идентична уверенности в социуме, который она представляет. Социум—это материальный защищающий мир, и адаптация к матери, к ее руководству, порядку, командам и запретам имеет место в эмоциональной настроенности к ее аффектам и к безопасности, обеспечивающейся матерью как удерживающим сосудом. Только через переживание того, что дискомфорт снимается благодаря компенсации и появлению, вмешательству Хорошей Матери, ребенок приобретает способность, так необходимую для человека и так характеризующую человека, выдерживать длительные неприятные напряжения и развивать Эго таким образом, что оно может выдерживать напряжения, выдерживая при этом требования социума.
Предлагаю вашему вниманию рассмотреть влияние негативного материнского комплекса и первичных отношений в нескольких поколениях женщин на возможность психологического рождения матери на примере описания нескольких терапевтических историй длительностью более 3-х лет, в возрастном диапазоне от 35 до 45 лет.
В соответствии с правилом соблюдения конфиденциальности мы не включили описание терапевтических процессов, а сделали сводное описание основных динамических аспектов, которые могли наблюдать в работе с разными клиентками. Данное описание- это обобщенная история без связи с жизненными фактами реального человека.
Первая встреча с Клиенткой материал которой будет представлен в моей работе состоялась очно, я увидела хрупкую девушку, стройную и изящную, со светлыми волосами, слегка вьющимися локонами, высокого роста, которая обратилась за помощью со следующим запросом «я страдаю паническими атаками, я замужем уже 5 лет и я очень хочу ребенка. Муж тоже очень хочет большую семью и детей. Постоянно говорит мне об этом. Меня мучают навязчивые мысли потому что не могу положиться финансово на мужа и соответственно родить ребенка, его зарплаты просто не хватит чтобы содержать нас всех. Но у нас прекрасные отношения с мужем, он очень заботится обо мне, ухаживает за мной когда я болею. Поддерживает меня, когда видит, что я в безысходности. Он хороший человек. Я переживаю о времени, у меня его не очень много осталось, а хотелось бы родить ребенка еще несколько лет назад. Но у нас не получается. Я бы хотела дать только лучшее своим детям, а не так как моя мама, даже папу нормального мне выбрать не смогла».
Сеттинг 1 раз в неделю, онлайн, на протяжении 3х лет. Собирая анамнез я получала информацию о рождении, легенде об имени Клиентки, по рассказам стало возможным восстановить воспоминания о раннем опыте первичных отношений, о котором она отзывается не очень приятно. Говорит, что с детства ее преследует необъяснимое чувство одиночества и тяжелого ощущения. Иногда это состояние приходит и во взрослой жизни и тогда она может неделю лежать в кровати, не вставать, не принимать душ и не есть. И вообще, она не очень помнит и любит говорить о детстве. Приятных моментов было крайне мало по словам клиентки. Она не очень любит объятия, вспоминает что так было с детства. «Когда я родилась, наверное, всем было все равно, наверное, не особо были рады, хоть мама и рассказывала что она была очень счастлива что я у нее есть, но я ей не верю».
Мать моей клиентки родила ее без поддержки мужа. Он изменил ей когда она была еще беременна. Мать не смогла простить своего мужа за такой поступок и за то что он даже не пытался попросить прощение и они развелись. Она тяжело переживала разрыв отношений, ставила под сомнение рождение свой дочери в связи с новыми обстоятельствами жизни. Она находилась под большим социальным давлением, соседи, коллеги по работе обсуждали произошедшее и это было крайне сложно выдерживать. Даже ее мать была против рождения внучки, и эмоционально давила, просила свою дочь не рожать ребенка чтобы не ломать себе жизнь. Говорила «кому ты нужна да еще и с ребенком, у тебя не будет возможности построить нормальную жизнь с «прицепом».
После того как девочка родилась, ее отец ни разу не проявил желание с ней увидеться и общаться. Моя клиентка воспитывалась работающей на 3 работах уставшей матерью и бабушкой (маминой мамой). В раннем детстве она не задавалась вопросом почему у нее нет отца, для нее было нормальным его не иметь. Только в младших классах она стала задумываться о том, где же ее папа. Задавала маме и бабушке много вопросов на которые всегда получала один ответ «твой отец бросил нас когда ты еще не родилась». О том как родители расстались ей рассказала родная тетя в 17 лет.
Бабушка клиентки часто говорила своей дочери в присутствии клиентки когда она была маленькой «зачем ты ее родила, видишь теперь какая жизнь у тебя сложная, работаешь как лошадь только чтобы прокормить ее, одеть, обуть, на свою жизнь вообще времени нет да и на ребенка тоже, ты же ею совсем не занимаешься. На меня ребенка свалила. Зачем было рожать? Сама себе жизнь испортила».
Так рождаются родительские интроекты (родительские директивы, установки). На протяжении своей жизни, с самого раннего детства и до глубокой старости, мы слышим от других людей подобные директивы, приказы, наставления.
В нежном возрасте, когда формируется психика, мы не можем критично воспринимать такого рода атаки. Ребенок с первого дня жизни учится жить в этом мире и первой его средой является мать. Он сам еще ничего о себе не знает. Во многом мать является «зеркалом» для ребенка, благодаря ее прикосновениям, голосу, интонациям, ее отзывчивости на потребности ребенка, кормлению – ребенок постепенно учится осознавать себя, понимать какой он через глаза матери. Значимые взрослые формируют представление ребенка о себе и окружающем мире. Большинство родителей хотят добра своему ребенку, но иногда, сами того не замечая, дают такие послания своему малышу, которые могут принести вред.
Такие слова она слышала каждую ссору. Бабушка клиентки часто была не довольна поэтому ссоры были постоянно. Жили они все вместе в одной крошечной квартире.
Когда я впервые услышала эти слова от клиентки в контрпереносе я почувствовала себя невероятно одинокой, оставленной и не нужной маленькой, беззащитной девочкой которая виновата в том, что появилась на свет. Чувство подавленности не давало мне даже сделать вдох, печаль внутри меня будто бы обездвижила и поглощала меня. Я чувствовала, что лучше бы не усложняла жизнь близким людям просто своим появлением. Хотелось просто не быть.
Будто бы отсутствие отца отнимало пространство ребенка, отнимало его место и право на существование, на жизнь. Будто бы отец своим присутствием мог дать ребенку другой статус. В тот момент у меня возникал вопрос первичной мотивации матери моей клиентки о решении завести ребенка. Моя фантазия повела меня в размышления о том, что возможно ребенок был инструментом удерживания мужчины в семье, чего в итоге не получилось.
На одной из сессий предложив пройти тест «16 ассоциаций Юнга» или «Ключевое слово» наглядно видно что является бессознательным содержанием слова «ребенок» для Клиентки.
Юнг использовал метод свободных ассоциаций в качестве детектора лжи, так как он помогал установить мотивацию личности. Благодаря этой технике человек может прийти к осознанию того, что его гложет. Упражнение “16 ассоциаций” действует подобно ассоциативному тесту Юнга.
Предоставляю результаты теста Клиентки.
1 столбец - уровень Реальности. То что на поверхности. Радость, счастье, новая жизнь, хочу, много времени, много денег, любовь, материнство, страх, новое, неизвестное, опасно, несчастна, нет сна, нет жизни, все сама.
2 столбец - уровень Разума. Что я об этом думаю на самом деле. Эмоции, трепет, нет, много сил, преодоление, запреты, истощение, нет опоры.
3 столбец - уровень Чувств. То, что я чувствую в связи с этим на самом деле.
Чувства, затраты, сложности, одиночество.
4 столбец - корень проблемы или самые значимые вопросы.
Нет возможности, плохая жизнь.
5 столбец - ключ Бессознательного – обуза.
Старославянское – обузъ (бремя). Слово «обуза» получило широкое распространение в середине XI в. Это слово изначально существовало в форме мужского рода со значением «колдовство». В XIII в. произошло его слияние со словом «наузъ» (бремя). С тех пор «обузой» называют обременительную, неприятную обязанность или тягостную заботу о ком-либо.
Ребенок равен обузе. В ее бессознательном, несмотря на все попытки сознания преподносить желание иметь ребенка как нечто положительное, радостное событие, она воспринимала ребенка как обузу. Это было тем содержанием в которое она очень рано поверила. Конфликт в том, что бессознательный опыт блокирует сознательные установки. Эго захвачено материнским комплексом. В лице матери она видела себя именно ребенком-обузой. Прохождение этого теста вызвало у Клиентки много чувств, ее глаза начали блестеть и она будто бы пыталась удерживать слезы. Я была в полной сонастройке с ней. Я ощущала невозможность дышать, будто бы доступ к чувствам мог открыться только через дыхание. Я сделала глубокий вдох и громкий выдох, будто бы сопроводила ее к собственному дыханию. Она вздохнула со мной и расплакалась…
Ощущалось, что в этот момент происходит прикосновение к чему-то очень важному и очень личному, глубокому. Обнаружив этот образ ребенка, она будто бы смогла увидеть его и с ним разъединиться. И посмотреть на него со стороны, возможно в первый раз жизни не в связке с собой.
«Мне кажется, что я сейчас нашла что-то очень ценное, контакт с собой маленькой, я буд-то бы себя увидела, почувствовала, такой крошечной и совсем беззащитной, просто рожденной в этот мир». Слезы полились градом.
Таким был опыт материнства ее матери, сложным, без поддержки мужа, таким был образ материнства, впитанный Клиенткой с «молоком матери».
Очень важно было разделить травматический опыт ее матери от возможного еще не реализовавшегося ее собственного опыта, который может быть абсолютно другим. Важно было показать, что это не единственно возможный вектор проживания материнства. Можно предположить, что, видя сложности жизни своей мамы с появлением ребенка, моя Клиентка бессознательно боялась повторить опыт материнства таким каков он был у ее матери. Она не могла позволить себе соединиться с «Ужасной матерью» которая испытывает страх и одиночество, работает для того, чтобы выжить и не видит днями своего ребенка. И бессознательно ощущая ребенка как обузу (она так чувствовала себя все детство) будто бы мама прикладывала не человеческие сверх усилия, чтобы вырастить ее и была атакована близким окружением, ей было сложно видеть в себе эту «ужасную мать». Она была поглощена негативным материнским комплексом, который не позволял родиться ее внутренней «достаточно хорошей матери» (по Винникоту). Интроект матери имел негативный образ. Клиентка не хотела идентифицироваться с образом матери, для нее это было пугающим и страшным. Внутренний ребенок не может появиться без внутреннего образа матери. Через контакт с внешним миром рождается внутренний образ хорошей матери. Возможно ее реальный запрос был на обнаружение своего внутреннего ребенка и установления контакта с ним. Возможно, через рождение ребенка она хочет прожить свое собственное рождение. Ее не встретили «теплым взглядом матери» и бессознательно она пронесла этот опыт чрез свою жизнь дойдя до собственного желания стать мамой. Через проживание другого опыта младенчества рождается другой внутренний образ матери. С рождением ребенка женщина всегда поднимает и проживает свой младенческий опыт. Если он был негативным, то, не ощущая этого, она может не иметь доступ к архетипической энергии, быть внутри архетипического поля. Архетип всегда дает энергию на преодоление сложностей, создается ощущение будто бы «ничего не нужно делать», все происходит естественно и само собой. Через рождение она проживет свои отношения с матерью. Она не была отзеркалена и ей важно придать контуры своего рождения. «На тебя нет денег, нет ресурса, нет места», изначально моя Клиентка не была напитана энергией архетипического союза «Матери и дитя». Опыт Клиентки показывает как сложно бывает привнести реальное материнство в свою жизнь имея негативный опыт первичных отношений в младенческом возрасте.
Через признание образа своей внутренней матери, через принятие своей женственности и познание своей Анимы, женщина проходит путь матерэктомии (сепарации от матери), тем самым преодолевая материнский комплекс. Что позволяет, в свою очередь, приблизиться к Самости и реализовать свой аутентичный жизненный сценарий.
На этом я могла бы завершить свое исследование этой темы, но мне бы хотелось привести еще один пример из литературы, классики психоанализа. Это пример более жесткой травмы, которая привела к ужасным последствиям, возможно этот пример даст понимание всей глубины и трагизма процессов материнства. Предлагаю рассмотреть случай описанный в книге «Мать. Мадонна. Блудница» Эстелы Уэллдон.
«Эта тридцативосьмилетняя женщина, очень молодо выглядящая, привлекательная, элегантная и подтянутая, нашла в себе силы - хотя давалось ей это очень непросто и с большой болью рассказать о своей беде. Она отметила, что для нее важно, что я женщина: именно поэтому она решилась поведать мне свою ужасную тайну, с которой жила уже много лет. Возможно, добавила она, я сумею понять ее или хотя бы с сочувствием отнестись к ее рассказу. Поначалу было трудно понять, в чем причина ее беспокойства. Она с тревогой рассказывала о том, что ее сын в двадцать один год решил жить отдельно. То, что поначалу выглядело как искренняя заинтересованность в благополучии сына, на поверку оказалось глубоким отчаянием: она была в ужасе, что останется одна, и считала, что жизнь ее кончена.
Она рассказала мне о себе:
«Я росла, как в раю, мне ни в чем не было отказа. Родители обожали меня. Но когда мне было семь лет, отец неожиданно умер, а мать замкнулась от мира и полностью, без остатка посвятила себя мне. Я стала объектом ее обожания и беспредельной преданности. Поначалу мне это очень нравилось, но постепенно я начала осознавать, что задыхаюсь в этой атмосфере и остановилась в своем развитии. Мне не позволялось ходить в школу и заводить друзей. Я пыталась бороться с таким вмешательством в мою жизнь, но все было бесполезно. Мать следила за всем, что я делаю. У меня даже возникло чувство, что она может проникать в мои мысли и сны. Если я задерживалась в ванной, она входила туда, очень странно смотрела на меня и задавала множество интимных вопросов. Я думаю, она хотела влезть мне в голову, настолько сильным было ее вмешательство. Когда я достигла подросткового возраста и у меня начались месячные, все стало еще хуже. В первый раз она в ужасе отшатнулась от меня, как будто я вдруг превратилась в отвратительного пришельца с другой планеты, а потом стала пугать меня всяческими опасностями, которые исходят от этих странных мужчин. Она говорила, что они помешаны на грязных вещах, связанных с сексом. Мать не могла перенести того, что я превращаюсь в молодую женщину. Из дома мы выходили только по воскресеньям, в церковь, и мать превращалась в дикого зверя – она следила за всеми, кто пытался подойти ко мне. Она сама была привлекательной женщиной, но очень строгой, получившей суровое религиозное воспитание. Мы никого не приглашали к себе домой и сами никогда не ходили, разве что по случаю церковных праздников, когда нас приглашали к себе наши родственники. В один из таких визитов я познакомилась с симпатичным и приятным молодым человеком и тут же влюбилась в него - а может быть, я просто видела возможность вырваться из дома. Мне было шестнадцать, когда я вышла за него замуж и сразу же забеременела.
Мать так и не простила меня за то, что я ее бросила, и даже рождение ребенка ее не смягчило. Моему сыну было пять лет, когда мой муж неожиданно погиб в аварии. Мать тут же пришла ко мне, как будто я никуда и не уходила от нее, но я сказала ей, что нам лучше жить раздельно. Вскоре я поняла, что отвергла мать потому, что не хотела делить с ней своего сына. Я хотела, чтобы он принадлежал мне одной. Я замкнулась в своей идиллии с сыном - до такой степени, что мне не нужен был другой мужчина. Мы вместе проводили каникулы. Я очень ярко помню один эпизод: дело было на море, тогда в моду вошли мини-юбки. Это был поворотный момент в моей жизни. Сыну было четырнадцать лет. Я танцевала в нашем отеле с молодежью и довольно много выпила. Когда я вернулась в свой номер, сын лежал в постели, заливаясь слезами. Я разволновалась и стала спрашивать, чем он так расстроен. Он сказал, что смотрел, как я танцую, и чувствовал себя таким одиноким, брошенным, и что он приревновал меня к этим молодым людям. И тут на меня внезапно снизошло чувство глубокого покоя и удовлетворения: все мои страдания и волнения показались мне такими ничтожными. Я победила: он принадлежал мне полностью. Мы теперь всегда будем вместе, только вдвоем. Казалось таким естественным забраться к нему в постель, чтобы утешить его. Но мне хотелось показать ему свою любовь в ее наиболее естественном проявлении. Я была разгорячена танцами и выпивкой и почувствовала возбуждение. Я показала ему, как заниматься любовью. Постепенно я учила его шаг за шагом, что и как нужно делать. Я создала из него великолепного любовника, и мы оба были в экстазе. Так продолжалось все эти годы. Нам больше никто не был нужен. Мы жили в идеальном мире. Он всегда казался мне таким счастливым и расслабленным мальчиком.
Я приняла все меры к тому, чтобы со стороны наши отношения выглядели как обычные отношения матери и сына. Вся моя жизнь была сосредоточена только на нем: я была достаточно обеспечена финансово для того, чтобы сохранить такое положение дел навсегда. У меня и в мыслях не было, что он может предать меня. Но когда он окончил школу, то начал проявлять нетерпение и стремиться к самоутверждению. Сначала он захотел отправиться за границу, чтобы продолжить там учебу, но я не могла его отпустить. Хотя я и сумела убедить его тогда остаться, он остается непреклонным в своем желании жить отдельно. Помимо него я общаюсь только со своей матерью, я вижусь с ней каждое воскресенье, но я все время очень нервничаю, что он воспользуется моим отсутствием и начнет с кем-то встречаться. Я всегда старалась поддерживать себя в форме, чтобы выглядеть моложе. Я уже сказала ему: если он меня бросит, я покончу с собой. Без него моя жизнь теряет всякий смысл».
Мне не сразу удалось восстановить терапевтическую нейтральность, настолько яркие и смешанные чувства вызвал у меня рассказ этой женщины. Я пыталась понять, как мне следует отреагировать на ее сильную боль, одиночество и беспомощность.
Я представила ее себе семилетней девочкой, только что потерявшей отца: должно быть, ее захлестывали противоречивые чувства, сначала, наверное, это был ужасный шок, онемение, а потом - восторг от того, что теперь все внимание матери полностью поглощено ею. Ее мать застряла в патологическом горевании, чрезмерно полагаясь на отрицание и изоляцию. Девочке не позволялось открыто горевать по отцу, ведь она не хотела расстраивать мать. Однако ей так нравилось быть единственным объектом неусыпной заботы матери, что, наверное, она должна была чувствовать вину за смерть отца. Они обе создали замкнутый круг, который оказался разорванным, когда девочка достигла зрелости. Именно тогда создался круг чрезмерной близости (в которой, вероятно, присутствовал инцестуозный оттенок).
Вполне вероятно, что у моей пациентки стали возникать фантазии об убийстве матери, и она решила, что единственным выходом для нее будет сбежать: отсюда ее маниакальный гетеросексуальный поступок, выразившийся в слишком раннем замужестве.
Возможно, у нее были сексуальные проблемы с мужем и она чувствовала недовольство из-за разрыва с матерью и груза обязанностей, связанных с ее собственным материнством. И в этот момент она снова столкнулась с внезапной смертью и оказалась в том же положении, в каком в свое время была ее собственная мать. Только на этот раз она контролировала ситуацию. Так же, как и ее мать, она была неспособна проделать работу горя и прибегла к привычной маниакальной реакции, создав идеальные отношения с собственным ребенком. Была ли она обречена поступить со своим сыном так, как когда-то поступили с ней, или она могла избежать этой участи? Было ли в ее силах дать ему какое-то личное пространство, позволить ему повзрослеть и жить своей собственной жизнью? Или же она должна была оказаться изобретательнее своей матери и дать мальчику такое удовлетворение, чтобы ему было трудно, почти невозможно, ее покинуть? У нее был выбор из двух вариантов, точнее, она видела всего два выхода: вернуться назад к матери или превратить сына в своего будущего партнера. И она без раздумий выбрала второй вариант. Я должна была напомнить себе, что у этой женщины в силу ее предыстории и в силу отсутствия доступных внешних и внутренних ресурсов просто не было возможности найти какое-то иное решение. Она оказалась в ловушке: она чувствовала, что у нее просто нет выбора. Можно ли ее считать первертной матерью, если она использовала своего сына в качестве сексуального партнера? Я думаю, что она скорее была первертной жертвой.
Будучи жертвой, она впоследствии стала мучителем, воспользовавшись своей властью для того, чтобы сделать сына единственным источником сексуального удовлетворения.
Я прониклась большим состраданием к этой пациентке, сочувствием ее беде, растянувшейся на три поколения».
В завершение хотелось бы отметить, что «психологическое рождение» матери является сложным и значимым периодом в жизни женщины, при травматическом собственном младенческом опыте иногда и сложно достижимым. Всегда опыт родов поднимает собственный бессознательный опыт. Важно помнить, что женщина в период раннего материнства крайне уязвима, можно сравнить ее символически с матерью-младенцем, которой так же как и ее ребенку 1 день, 1 месяц, 1 год. Она так же гибка как младенец и так же не устойчива, нуждается в поддержке и понимании , со всем своим внутреннем потенциалом осваивает новую жизнь так же как и ребенок осваивает свою новую жизнь в этом мире. Включает эмоциональные изменения, переоценку роли и ответственности, а также влияет на эмоциональное благополучие, развитие привязанности к ребенку и самоидентификацию. Поддержка, помощь и информирование играют важную роль в обеспечении позитивного опыта, способствуют развитию здоровых связей матери с ребенком и благополучию всей семьи.
Понятие "рождения матери" связано с работами психологов и психоаналитиков, которые исследовали процесс превращения женщины в мать и ее психологическое развитие в этой роли. Одним из наиболее известных и влиятельных исследователей в этой области является Дональд Винникотт, британский педиатр и психоаналитик.
Дональд Винникотт разработал концепцию "психического материнства" и активно исследовал процесс психологического рождения матери. Он подчеркивал важность эмоциональной и психологической поддержки, которую женщине необходимо получить в период материнства, чтобы она могла развить глубокую эмоциональную связь с ребенком и стать адекватной и заботливой матерью. Мать является средой для ребенка, а семья – средой для матери, можно сказать такой себе образ капусты и многослойности создания «холдинга» для гармоничного психологического рождения матери.
Литература:
1. Лекция Оксаны Лавровой «Теория комплексов»
2. Эстелла В. Уэллдон «Мать Блудница Мадонна»
3. Карл Густав Юнг «Структура психики и архетипы»
4. Эрих Нойманн «Отношения между Эго и Самостью»
5. Лекции Дональда Вудса Винниккота https://studfile.net/preview/7813378/page:5/