Детский психолог и его инициация
«Попытка „починить душу“ обесценивает жизнь, она вредна для психики и губит ростки мудрости» — так пишет Жинетт Парис.
Я давно в профессии, много знаю о том, как бывает и как надо. Но сейчас вспоминается, как все начиналось для меня.
Детский психолог — это не тот, кто книжки умные читает (хотя это никто не отменял). Часто именно они учатся со своими и не своими детками, проживать совсем иным образом, чем делали это с ними в их детстве. И поверьте — это реальный труд души, где прорастают ростки мудрости.
Моя история о смерти хомячка. Частая и узнаваемая история, где растут дети. Хомячок умер. Стало страшно. Не от смерти, наверное. Я его не очень любила и привязалась. Страшно за сынишку. Он впервые видел смерть и я видела страх в его глазах. А что бы он увидел в моих глазах, если бы присмотрелся? Думаю — страх. Страшно говорить и быть с ребёнком перед чем-то большим, чем твоя материнская любовь.
Конечно же, мы говорили с сыном о конечности, переходе, страхе… Найти слова для 5-летнего ребёнка оказалось сложно. Ждать когда сказанное найдёт в нем отклик, будет внутри вобрано и возникнет новый детский вопрос. И снова в себе искать отклик и слова. Это было время сопричастности. Я чувствовала, что сама в большей мере училась проживать этот процесс «быть с кем-то столько, сколько ему надо». Я вспоминаю, как мы шли хоронить это маленькое мохнатое существо. Это была странная процессия для нашей семьи. Мы что-то делали по-другому. Этого опыта не было ни у меня, ни у мужа, ни у старшего ребёнка.
Внутри моя детская часть была в большом волнении, я чувствовала, что для меня это был не совсем естественный опыт. В моем детстве ни с кем не прожитый и отрицаемый опыт утрат, наверное, поэтому внутри я чувствовала, как скрипят какие-то старые колеса телеги, которые стояли долго, покрылись ржавчиной.
Я видела, что вся семья переживает этот новый опыт как мало естественный, при этом принимает его. Я размышляю над тем, что это была во многом моя инициация, как детского психолога тоже.
Именно эта идентичность помогла мне справляться со всеми внутренними сопротивлениями и давлениями. Знание о себе и понимание как растёт душа ребёнка, готовность бояться и при этом быть с сыном в его чувствах. Все это главное прожить первый раз на «своей территории». Соединить профессиональную жизнь и жизнь семьи. Постепенно жизнь детского психолога для меня стала «вязаным свитером» из разных ниток: знаний и опыта, вложенных в собственную семью и переданных другим моим маленьким пациентам.
Я хочу поделится отрывком из книги Жинетт Парис «Бабушка, кто-то убил мою собаку», который разбудил во мне эти переживания.
«Щенка моего семилетнего внука сбил насмерть неосторожный водитель. Мальчик был так расстроен, что у него возник нервный тик, который усиливался с каждым днем, и в конце месяца школьный психолог позвонил его матери (моей дочери).
Консультант утверждал, что симптом является признаком патологии, что ребенок не справляется, не может нормально общаться, что он замкнутый и мрачный, и спросил, не могла бы мать предложить мальчику зайти на следующий день к психологу для лечения.
После такого приглашения внук вообще отказался ходить в школу. Он почувствовал, что «повестка» явиться в кабинет психолога была нападением на его душу. Я не сомневаюсь, что школьный психолог сделал бы все возможное, чтобы помочь ребенку, который явно нуждался в поддержке, но я посчитала «вручение повестки» возмутительным. Для меня было совершенно неприемлемо, что с моим внуком обращаются так, как будто он «заболел», из-за того, что он месяц горюет по своему щенку.
Итак, я села в машину, проехала 200 миль, поселилась у дочери и на неделю забрала внука из школы. Мы говорили о жизни и смерти, обсуждали насущные философские вопросы: «Есть ли у собак душа»? Почему существует смерть? Действительно ли все мы смертны? Даже мама и папа, и ты, бабушка? Зачем и как мне жить с мыслью о таком конце?». В последний день мы устроили прощальную церемонию и похоронили вместо тела щенка последнюю пару тапочек, которую он сгрыз. Мы вставили его фото в рамку.
Мы решили, что весна — хорошее время, чтобы взять другого щенка, потому что весна — начало новой жизни, новый щенок продолжит историю любви между людьми и собаками, подобно тому, как жизнь моего внука продолжает ту жизнь, которую я получила от поколений наших предков и передала ему. Тик пропал через три дня сам собой и никогда больше не появлялся.
Попытка «починить душу» обесценивает жизнь, она вредна для психики и губит ростки мудрости. Дети тоже сталкиваются с глубокими философскими вопросами. Смерть щенка может заставить их задуматься о серьезных проблемах, таких как смертность, чувство трагичности жизни, страдания невинных. Когда такое важное открытие происходит в семь лет, требуется не лечение, но инициация, и именно это и устроила для мальчика бабушка, проведя с ним неделю за философскими разговорами.
Инициация была противоположностью лечению. Мудрость бабушки помогла мальчику стать мудрее и осознать, что все мы смертны и что несчастья могут случиться и с хорошими существами. Что касается церемонии, то она окончательно подготовила мальчика к появлению весной другого щенка».
Жинетт Парис «Мудрость психики»
Понравилась статья? Поделитесь этой информацией с теми, кому она может быть полезной!